Геннадий Жуков
Когда бы я был при рождении мира,
Когда б я стоял над котлом мирозданья,
Когда б улыбнулся в предчувствии пира
Над Нечто, еще не обретшим названья.
Когда бы сумел я над бездной нагнуться
И в бездне кипящей сумел отразиться,
Там Нечто могло бы с улыбкой сложиться,
И Нечто могло бы в ответ улыбнуться.
Так где же я был, когда Некто сурово
Сказал без улыбки над бездною слово?
Что ж я повторяю пришедшие свыше
Слова безутешные. Слушай же! Слышишь,
Как дети рождаясь, кричат при рожденьи
О том, что нет радости в это мгновенье,
О том, что дурак в кацавеечке хлипкой
Проходит с улыбкой по улице липкой.
Так где же я сам, когда Некто сурово
Швыряет в лицо ему потное слово,
И он улыбается, он сторонится,
И вновь, неизвестно чему, веселится.
Так где же ты был, балагур и повеса,
Когда на опушке библейского леса,
Смурно матюкая колючий шиповник,
Мой род зачинал ноздреватый чиновник.
Так где же ты был, мой не сбывшийся отче?
Я вижу : твой сын и доныне хохочет -
Да вот же дурак в кацавеечке хлипкой
Проходит с улыбкой по улице липкой.
И я, ухватившись руками за щеки,
Тяну свои губы, как рыбьи молоки,
В растяжку, до хруста, от края до края
Ему улыбаюсь, лицо улыбая.
Когда бы я был при рождении мира,
Когда б я стоял над котлом мирозданья,
Над плазмой, над лавой, над липкою массой
Я мог бы склониться с вот этой гримасой.
И я бы сказал, что не стоит бояться,
Да будет пророк ваш с улыбкой паяца,
Да будет ваш бог бесшабашней сатира,
Когда бы я был при рождении мира.
Тогда бы над этою дымной клоакой,
Над градом, который просили потрогать,
Где пивом питаются песни, где дракой
Кончаются мессы над вросшим, как ноготь,
Мне в сердце мостом. Где в конце с пьедестала
Чугунный глядит вертухай, и мочало
Речей бесконечных, похожих для виду,
На детскую злую большую обиду.
Где леди научены веками хлопать,
Направив в лицо намозоленный локоть,
Где сэры в шузах и в прикидах овчинных
За шкары грызутся на рынках блошиных,
И там, догрызаясь до смрадных подвалов,
Зубами срывают замки с арсеналов,
И ржавая кровь ударяет им в лица,
И видимо можно уже утолиться.
Но голубь библейский на все это какал,
Бряцала на все это мирная лира;
Житейские где-то и как-то печали,
Но если б улыбку они излучали,
Да, если б улыбку они залучали,
О, если б улыбку они залучали,
То я бы над городом этим не плакал,
Когда бы я был при рождении мира. |
|
