Размышления о структуре традиционной русской хандры

                  Александр Левин

                          "...С свинцом в груди и с жаждой мести..."

                          "И снилась ей долина Дагестана;
                           Знакомый труп лежал в долине той..."
                                     (Лермонтов)

Человек лежит на стуле
между волком и собакой,
между пятым и двадцатым,
от забора до обеда.

У него болят ботинки,
у него в груди прореха,
где должна быть жажда мести,
волосатой и ужасной.

Он лежит, как труп знакомый,
завернувшись в одеяло,
и глядит невыразимо
то налево, то на небо.

Как налево – так вздыхает,
песнь, однако, не заводит.
Как на небо – умолкает.
Даже не бежит за пивом.        (*)

Ничего-то он не пляшет,
ничего-то не танцует,
и от сладостных напевов
в нем ничто не шевельнется.    (**)

А какие тут напевы!
Ох, и сладкие какие!
Вам никто таких напевов
в целом мире не сыграет!

А и девы тут какие!
Ох, и славные какие!
А ему оно не надо –
у него болят ботинки.
А в ботинках тоже ноги.
А в спине такие штуки,
чем приделывают ноги.          (***)
И в душе такие штуки,
у которых нет названья, –
все болят одновременно.

Что же он лежит на стуле?
Что он к доктору не едет
через снежные дороги?
Не поет про это песен?

Как вообще лежат на стуле?
Почему это – на стуле?
Автор этого не знает.
Автор знает только то, что
тошно жить на белом свете,
всюду край и нет спасенья:
за бочок тебя укусят
серый волк, пришедший слева,
черный пес, лежащий справа,
красный лев, летящий сверху
наподобье вертолета.

Автор знает также то, что
нету жизни человеку
между пятым и двадцатым
и в обратном направленье.
Нету смысла шевелиться,
нету правды, нету счастья,
нету даже жажды мести,
вот какая незадача...

--------------------------------------------
*    вариант – Даже не идет играть в баскетбол.
**   вариант – И смычком черноголосым
               Все не водит и не водит.
***  вариант – Чем приделывают крылья.


В ночь с 22 на 23 января 2001