Павлин

                  Дмитрий Гагуа

I.
Наступает сезон звездопада
и на западе мутного дня
зреет заговор, смута, засада,
бунт, измена, мятеж, западня.
А восток отвечает опалой,
отлучает, казнит наугад.
И подобием дымным опала
вправлен в перстень прохладный закат.

II.
Ночь встает на востоке, со злостью
серп луны ухватив, как жнея;
звезды россыпью падают в горсти -
не узнаешь, какая твоя.
Не спасают ни удаль, ни дали;
крик павлина дробит, как хрусталь,
в запустелом осеннем серале
кочевую дамасскую сталь.

III.
Так бесплодны потуги востока:
сколь ни грозно заклятье беды,
утром запад поглотит с восторгом
пряный раж, буйство Мекк и Медин,
ярость капищ, кумирен, святилищ.
Но и день не спасет звездный сев -
все на свете приводят пути лишь
в широко запрокинутый зев.

IV.
Набивай эту бычью утробу
туком осени, хлебом дорог!
Снова волны качают Европу;
не на запад теперь - на восток.
Вон уже отгорели все звезды
до последней, чье имя - полынь,
брызжут соком хевронские гроздья
и фальцетом горланит павлин.

V.
И по стенам горящие строки
обращают чертоги в костер.
Перстень с пальца владыки востока
с мясом рвет полковой мародер.
Торжествующе шествует запад,
продолжает свой долгий парад,
оставляя пустыне лишь запах -
запах праха, отчизны, пенат.

VI.
Там, в далекой и страстной Пальмире,
перебив сторожей и собак,
повелитель, считай, полумира
молча курит солдатский табак.
Лишь янтарные бусины четок
сухо щелкают в тонких перстах -
счет побед исключительно четок,
да немотствует пленный Аллах.

VII.
Как тревожна восточная нега,
как безжалостен медленный яд,
что таят покоренное небо
и оправленный в перстень закат!
Профиль римский, когда-то - медальный,
нынче просится на медальон.
А в разгромленном наспех серале
под ресницами - зелень знамен.

VIII.
Полководец походкою пьяной
вторит томным узорам ковров.
На ногах - сапоги из сафьяна,
перстнем пальцы ободраны в кровь.
И клокочет то горько, то гордо
безголосый павлин-идиот.
Дотянуться б до щуплого горла -
поглядим, кто бойчее споет!

IX.
Захлебнувшись недоброй надеждой,
как опившись дешевым вином,
он меняет пароль и одежды.
Он командует тихо: "Подъем!"
И, приняв, как положено, рапорт,
обреченное войско свое
он ведет завоевывать запад -
на закат, в западню, в забытье.

X.
Только бездне клониться над бездной,
чтоб увидеть себя самое,
отражаясь в себе повсеместно -
ибо это и есть бытие.
И ложатся вечерние росы
в пересохшее горло долин.
Звезды падают. "Осень! Осень!" -
так кричит неуемный павлин.