Песня о двух бардах

                  Константин Мыльцев

Вовка Хромин – бард со стажем.
Он как дом многоэтажен,
У него не ноги, просто швеллеры,
руки, ну, молотобойца,
попа – Костя успокойся,
а глаза, ну, прям таки пропеллеры.

Правда, ходит как то боком
и с изысканным прискоком,
но походка не мешает творчеству.
Он кропает ночью вирши –
что то шепчет, что то пишет,
изрыгая изредка пророчества.

А случилось это летом,
Вовка стал чуть чуть с приветом.
На него свалился кирпичей поддон.
Он очухался, не сразу.
Ночь побегал к унитазу.
Что там делал, это – миль пардон.

Но под утро стало ясно –
с Хроминым шутить опасно.
Он проснулся весь какой то дерганный.
По привычке выпил чаю,
чмокнул Таньку и отчалил
босиком и с гульфиком расстегнутым.

На работе, за обедом,
он сказал всем: "Я – с приветом.
Обращаться только лишь по отчеству".
"Алексеич", – крикнул кто то,
"Может, ну ее... работу.
Вкалывать, ну ни хрена, не хочется".

Вовка сразу согласился,
взял кирпич и удалился,
сел в троллейбус – к Мыльцеву намылился.
А у Коськи все кипело –
бизнес пер, по русски – дело.
И на этой почве Коська сдвинулся.

Мыльцев, в общем, парень видный:
у него живот солидный,
борода растет, башка в залысинах.
Но, зато, какие глазки,
и поет он – словно в сказке,
и любую измочалит – мысленно.

Правда, ноги подкачали –
его в Азии зачали.
Ну, а там, все "ездиют" на лошади.
Как обхватят коню бедра,
по горам поскачут бодро...
Коська тоже ездил, но по площади.

Коська, бард со стажем средним,
правда, фору даст передним –
песни пишет – просто закачаешься.
Сочиняет их в сортире,
вдохновенья нет в квартире,
ну, а там – отлично вдохновляется.

В общем Хромин, суд да дело,
к Коське мчит, как угорелый,
с кирпичом в руках, босой, расстегнутый.
Ну, а Коська, он с гитарой
в туалете, тары бары,
песни сочиняет, словно чокнутый.

Во, картина нашей жизни!
Как приветствие Отчизне:
"Посмотри, мать Родина, порадуйся!"
Барды люди не простые,
барды люди занятые,
и чем дальше, тем занятней, к старости.