Не ясно все то, что не ясно. Горячие, как мандарины...

                  Александр Середин

   Dm        Dm/F         Gm      A7              Dm
Не ясно все то, что не ясно. Горячие, как мандарины,
          Dm/F    Gm               C(7)       F
Усталые красные губы трубач прижимает к трубе,
  D7       D7(III)      Gm        C7             F    A7
И он растворяется в площади, далекий и неповторимый,
 Dm            Dm/F   Gm         A7                    Dm
Единственный, знающий истину, покорный трубачьей судьбе.

Трубачьи судна разрушены, распущены, пущены по ветру.
Летают по миру с оглядкой их пускают в чужие дворы.
Где трубы, как желтые вороны, спят ночью на подоконниках
В горячие медные крылья своих трубачей накрыв.

Как спят трубачи усталые! В квартирах, как в черных футлярах;
И талые вешние воды баюкают их, трубачей.
Весна ведь приходит не только к пустым оркестровым ямам:
Она растворяется в площади и гладит глаза кирпичей.

Во сне трубачи не летают. - Вы врете, маэстро,  - летают!
Летают, как белые хлопья, ища, где растаять, пристать.
А их не пускают в парадные, и белая, белая стая
Беспошлинно кружит над миром, как сбившийся с рельсов состав.

Не ясно все то, что не ясно. Горячие, как мандарины,
Усталые красные губы трубач прижимает к трубе,
И он растворяется в площади, далекий и неповторимый,
Единственный, знающий истину, покорный трубачьей судьбе.