Комаровское кладбище

                  Александр Городницкий

На Комаровском кладбище лесном,
Где дальний гром аукается с эхом,
Спят узники июльским легким сном,
Тень облака скользит по барельефам.

Густая ель склоняет ветки вниз
Над молотком меж строчек золоченых.
Спят рядом два геолога ученых -
Наливкины - Димитрий и Борис.

Мне вдруг Нева привидится вдали
За окнами и краны на причале.
Когда-то братья в Горном нам читали
Курс лекций по истории Земли:

"Бесследно литосферная плита
Уходит вниз, хребты и скалы сгрудив.
Все временно - рептилии и люди.
Что раньше них и после? - Пустота".

Переполняясь этой пустотой,
Минуя веток осторожный шорох,
Остановлюсь я молча над плитой
Владимира Ефимовича Шора.

И вспомню я, над тишиной могил
Услышав звон весеннего трамвая,
Как Шор в аудиторию входил,
Локтем протеза папку прижимая.

Он кафедрой заведовал тогда,
А я был первокурсником. Не в этом,
Однако, дело: в давние года
Он для меня был мэтром и поэтом.

Ему, превозмогая легкий страх,
Сдавал я переводы для зачета.
Мы говорили битый час о чем-то,
Да не о чем-то, помню - о стихах.

Везде, куда ни взглянешь невзначай,
Свидетели былых моих историй.
Вот Клещенко отважный Анатолий, -
Мы в тундре с ним заваривали чай.

Что снится Толе - шмоны в лагерях?
С Ахматовой неспешная беседа?
В недолгой жизни много он изведал, -
Лишь не изведал, что такое страх.

На поединок вызвавший судьбу,
С Камчатки, где искал он воздух чистый,
Метельной ночью, пасмурной и мглистой,
Сюда он прибыл в цинковом гробу.

Здесь жизнь моя под каждою плитой,
И не случайна эта встреча наша.
Привет тебе, Долинина Наташа, -
Давненько мы не виделись с тобой!

То книгу вспоминаю, то статью,
То мелкие житейские детали -
У города ночного на краю
Когда-то с нею мы стихи читали.

Где прежние ее ученики?
Вошла ли в них ее уроков сила?
Живут ли так, как их она учила,
Неискренней эпохе вопреки?

На этом месте солнечном, лесном,
В ахматовском зеленом пантеоне,
Меж валунов, на каменистом склоне,
Я вспоминаю о себе самом.

Блестит вдали озерная вода.
Своих питомцев окликает стая.
Еще я жив, но "часть меня большая"
Уже перемещается сюда.

И старый вспоминается мне стих
На Комаровском кладбище зеленом:
"Что делать мне? - Уже за Флегетоном
Три четверти читателей моих".