Полукровка

                  Валентина Гиндлер


Трудно жить на свете полукровке...
Трудно в Хайфе, трудно в Шепетовке.
Под семитской внешностью красивой
бьется сердце страшной русской силы.

Я - Алешка, ну почти Попович...
Но вобще - по папе - Рабинович.
Я за папу получил по харе
в знаменитом городе Самаре.

Я поехал к русской тетке Вале.
Там - картина Репина "Не ждали"! -
"Поезжай на Брайтон, к тете Соне.
Нам в Рязани не нужны масоны!"

Твердо выбрал я свою дорогу
и пришел в Нью-Йорке в синагогу...
Мне не дали прикоснуться к Торе:
Не еврей,сказали. End of story.

Что-то в жизни стало мало кайфу.
Я поехал к морю, в город Хайфу.
Моя Хайка в Хайфе хмурит бровки...
Счастья нет еврейской полукровке!

Что ж ты брови хмуришь, моя Хая?
Чем тебя обидел я - не знаю...
"Не еврей ты, а одно названье!
Мне с тобой не жить без обрезанья."

В эскулапе, что вам режет ловко,
я узнал антисемита Вовку.
Он теперь стал Моелом суровым.
А ведь был - по маме - Ивановым!

От него я, словно стайер, драпал.
Я ведь был - по дедушке - арапом!
У меня есть в Гарлеме подружка.
Наливай, дедуля! Где же кружка?

Но дедуля, сам еврей на четверть,
Стал муллою в гарлемской мечети.
Он теперь не пьет, не наливает
и в еврействе всех подозревает.

Я возьму гарлемскую красотку
и поеду к бабке ... на Чукотку.
Вот мы, чукчи - хоть и неказисты,
но от вас в отличье, не расисты!

Stockholm, June 2005