Отцу

                  Валентина Гиндлер

Моему отцу, Васюкову Владимиру Аркадьевичу (1937 - 1995), посвящается.


Провинциальный диссидент
у нас работает в котельной.
Он наблюдает нашу жизнь
в полуподвальное окно.
Не алкоголик, не герой,
а просто городской отшельник.
Какой идет на свете век –
ему, представьте, все равно.

А век подошвами шуршит
по запыленным тротуарам.
В лицо, как бабочки, летят,
цветные фантики его.
Да разве ж кто в своем уме
пойдет работать кочегаром?
А этот старый дурачок –
ему не нужно ничего.

Ему не нужно ничего,
пока читать он может книги.
Неяркой лампочки кружок
над головой его, как нимб.
Все наши важные дела,
все хитроумные интриги,
что составляют нашу жизнь,
пустые тени перед ним.

Какая польза для семьи,
что сторожит он эти трубы?
Он не вернется никогда
на берег родины своей.
Он за мечтою уходил
на лодке пальмовой на Кубе.
Куда же ты его увел,
бродяга Эрнст Хемингуэй?

Он не пытался уезжать
ни за границу, ни в столицу.
Он понимал, что не найдет
ни справедливость, ни любовь.
Таких, как он, повсюду ждет
казенный дом или больница.
Давай же выпьем за него
вина, похожего на кровь.

Мы пьем французское вино
в американском нашем доме.
Ему не быть здесь никогда...
Зачем же голос мой дрожит?
Я неразумное дитя
на склоне лет и дня на склоне.
Скажи мне, как на свете жить?
Скажи, как мне на свете жить?