Miserable

                  Валентина Гиндлер


Ничтожный человечек
сгорает на работе.
На старость копит деньги,
ведет подсчет монет.
Ничтожный человечек -
таких на свете сотни,-
в любом учрежденьи,
да и в любой стране.

Он говорит по-шведски
и пиво пьет в Стокгольме,
глотает жидкий кофе
в Нью-Йорке на ходу.
Он был научен в детстве
семьей своей и школой,
что миром правят профи,
привычные к труду.

И менеджер японский
на лифте самом быстром
с высокой самой башни
спускается опять.
Он к лирике не склонен,
он хочет стать министром
или премьером даже,
если хотите знать!

В его душе ничтожной
и муторно, и хмуро.
Ушла его невеста,
карьеру проклянув.
Как чувствует он кожей
любую конъюнктуру!
Но переменим место,
героя и страну.

Ничтожный человечек
в московском гастрономе
возьмет бутылку водки
и в этот выходной
уедет на три ночи,
не зная счастья, кроме
как с удочками в лодке,
где ждет его покой.

Ведь дома непорядок,
и сын приносит двойки,
а он учиться должен,
чтоб человеком стать!
Жене бы только тряпки,
а пашет он на стройке.
И жить так невозможно,
и рано помирать!

А где-то в теплом море
на белом теплоходе
в панаме белой-белой
на палубе, вот тот -
с величественным взором
в костюмчике по моде,
ничтожным занят делом:
то спит, то ест, то пьет.

С ним рядом старый батлер -
он, как король на троне,
красив и грациозен,
но вышколен давно.
Когда-то он в театре
играл на  саксофоне,
и роли мафиози
мечтал сыграть в кино.

Но где мечты былые?
Да проданы за пенни!
Да пропиты с дружками -
Поди-ка их верни!
Салфетки кружевные
разложит бывший гений,
и тихими шажками
исчезнет за дверьми.

Ничтожный человечек!
Живи себе, как можешь.
Твоя судьба – работа,
работа каждый день.
И пожалей поэта,
ведь он ничтожен тоже.
Вот потому и пишет
такую дребедень.


June 2008, Stockholm, NJ