Фармацевт

                  Михаил Щербаков

Волнуйся, знахарь, о травах, почве, камнях, золе.
Снабжай сигнатурой склянку, словно ларец ключом.
Пекись о добротном тигле, об огневом котле.
О звонких весах заботься. Более ни о чем.

Сто тысяч лиц исказятся, гневно задрав носы:
мол, стрелок ты не следишь и эпохи пульс потерял.
Меж тем вот палец твой, он на пульсе. А вот часы,
они идут, и довольно быстро, я проверял.

Сто тысяч глаз, то есть двести тысяч, берем вдвойне,
на зелье мое посмотрят, как на исчадье зла.
А ты доверься ни в коей мере не им, но мне.
Я первый приду отведать из твоего котла.

Сто тысяч ртов напрягутся, как только я и ты
бальзам разольем по чаркам, даже не дав остыть
"Не пейте, вам станет плохо!" - запричитают рты.
А нам и так уж плохо, что ж мы будем не пить?

Сто тысяч лбов, начиненных мудростью лет и зим,
замрут, не решив как быть, едва лишь я намекну,
что даже отдыха ради ты отойдешь не к ним,
а к сыну Ночи и к брату Смерти, то есть ко Сну.

Кому же и спать - то сладко, как не тебе, врачу?
Дремли, покуда в котле твоем, закипая в срок,
бурлит лекарство, пей не хочу,
оно же средство от людоедства, рубль пузырек.

Я сам бы спал, да бальзам гудит, аромат плывет,
объявив район, а также примкнувший к нему пустырь,
плывут индийские перцы, гвоздика, шафран и мед,
мускатный цвет, кардамон, орехи, изюм, имбирь...