Песенка старого бутафора.

                  Владимир Юринов


Em            Am
Театр всегда таил сакрал,
H7                Em
струенье грёз, дыханье чар.
                 Am
И я, как старый театрал,
D7            G
увяз в его круженье.
E7               Am
К тому ж, я сказочно богат,
     D7          G
ведь то, что делает театр
 Am            Em
театром – бутафорский склад, - 
  H7           Em  H7
в моём распоряженье.
E7                 Am        H7          Em
Да-да, я – старый театрал, и помню я прекрасно
G            D7                        G
те времена, когда, собрав очередной аншлаг,
  E7          Am            D7            G
мне Йорик вечером сдавал колпак дурацкий красный
    Am         Em           F    H7     Em   H7
и с папой Гамлета вдвоём устало шёл в кабак.

Те времена прошли давно,
и стало уксусом вино.
Сценарии сейчас – говно,
как, впрочем, и актёры.
И приходилось мне не раз
скрывать их невысокий класс
и прятать в бархат и атлас
просчёты режиссёра.
Да, я – умелый бутафор, и, значит, мне по силам
Отелло в Яго обратить, а званный пир – в чуму.
Муму легко я превращу в собаку Баскервиллей,
конечно, ежели она хоть чуточку му-му.

Шла драма  "Ленин в октябре",
но что-то спуталось в игре,
где были дактиль и хорей, - 
вовсю попёрла проза.
Забыт ответ, повис вопрос,
и, вот, спектакль пошёл в разнос,
и я бегом на сцену нёс,
что только ни попросят.
Менялись роли на ходу. Со взглядом воспалённым
суфлёр плевался и шипел, но, всё же, текст кромсал,
рыдал за сценой драматург, а зритель утомлённый
мечтал увидеть хоть какой, но, всё ж таки, финал.

А я бегом на сцену нёс
роскошный Бержерака нос,
Онегина цилиндр и трость,
и пистолет взведённый,
а вслед за выстрелом, подряд:
хирургу – скальпель и халат,
Пилату – плащ, Сальери – яд
и френч – Наполеону.
Рогожу я на шёлк менял, цвет алый – на зелёный.
И стала Золушкой Ассоль, и Брутом – Донкихот,
стал Каин Каем, а потом Петрушка уязвлённый
потребовал себе монокль и накладной живот.

И зал увлёкся, и к утру
втянулись зрители в игру
и стали вырывать из рук
и мантии, и тоги.
И я швырял им всё подряд,
и дело, вроде, шло на лад, 
но вскоре опустел мой склад,
и я подвёл итоги:
полсотни лавровых венков, ботфорты Казановы,
три пары маршальских погон, пять царских диадем,
и кто-то даже нимб унёс, и лишь венец терновый
висит, как прежде, на гвозде,
                   Am               Em
                 висит, как прежде, на гвозде,
                                    Am               Em
                                  висит, как прежде, на гвозде,
  F     H7     Em
не тронутый никем...


2005 г.
г. Курск