Почтальон.

                 

                                      

                   Печальный вестник скорых похорон,
                   Как мину для родителей солдата,
                   Приносит весть о смерти почтальон,
                   Стараясь не встречаться с адресатом.
                   Надеясь не услышать взрыва боли 
                   И оказаться в эпицентре так некстати,
                   Себя он не готовил к этой роли-
                   Разносчик смерти и приемщик тех проклятий,
                   Которые вонзятся, роем ос
                   И душу истерзают всю до крови,
                   Не убивал он, только весть принес,
                   Но вестник был во все века виновен,
                   

                   И почтальон всем сердцем проклинал
                   Судьбу за эту подлую награду,
                   И с горечью о прошлом вспоминал,
                   Когда он был несущим людям радость.
                   Когда он к людям шел и нес им весть
                   О новорожденном, о юбилее, свадьбе,
                   Он изнутри светился будто весь
                   И люди его видеть были рады.
                   Война перечеркнула в один миг,
                   Все то, ради чего он всю жизнь прожил
                   И первый разорвавший душу крик
                   На месте почтальона уничтожил,
                   На месте почтальона уничтожил.   

                   Его бояться стали как чумы,
                   Хоть понимали, что не виноват он,
                   Но черным вестником он стал, увы,
                   Для матери и для жены солдата 
                   Он сгорбился, как лунь, весь поседел,
                   Не верящий, он начал в бога верить
                   И лишь шептал: "Господь терпеть велел,"
                   Но мерою какой терпенье мерить? 
                   Неразговорчив стал он, да и с кем,
                   С кем говорить мог, приносящий беды,
                   Лишь ночью в затянувшейся тоске
                   Наедине он с богом вел беседы,
                   

                   Отгородившись ночью ото всех,
                   От кого днем не мог отгородиться,
                   Он все пытался вычислить тот грех,
                   Заставивший народ в крови умыться.
                   И не понять, молился ль, упрекал
                   Он на коленях перед образами,
                   Он говорил, а бог? А бог молчал,
                   Не отвечал ни жестом, ни словами.
                   Да собственно ответов он не ждал,
                   Вернее ждал единого ответа,
                   Он и вопрос один лишь задавал,                   
                   Когда же, наконец, придет ПОБЕДА?