Возвращение на Итаку (Памяти Осипа Эмильевича Мандельштама)

                  Александр Галич

                       "И только и света,
                       Что в звездной, колючей неправде,
                       А жизнь промелькнет
                       Театрального капора пеной,
                       И некому молвить
                       Из табора улицы темной..."
                           (О.Мандельштам)

Всю ночь за стеной ворковала гитара, 
Сосед-прощелыга крутил юбилей, 
А два понятых, словно два санитара, 
А два понятых, словно два санитара, 
Зевая, томились у черных дверей. 

И жирные пальцы с неспешной заботой
Кромешной своей занимались работой, 
И две королевы глядели в молчании, 
Как пальцы копались в бумажном мочале, 
Как жирно листали за книжкою книжку, 
А сам-то король - все бочком, да вприпрыжку, 
Чтоб взглядом не выдать - не та ли страница, 
Чтоб рядом не видеть безглазые лица! 

А пальцы искали крамолу, крамолу... 
А там, за стеной все гоняли "Рамону": 
- Рамона, какой простор вокруг, взгляни, 
Рамона, и в целом мире мы одни. 

"...А жизнь промелькнет 
Театрального капора пеной... 

И глядя, как пальцы шуруют в обивке, 
Вольно ж тебе было, он думал, вольно! 
Глотай своего якобинства опивки! 
Глотай своего якобинства опивки! 
Не уксус еще, но уже не вино. 

Щелкунчик-скворец, простофиля-Емеля, 
Зачем ты ввязался в чужое похмелье?! 
На что ты истратил свои золотые?! 
И скушно следили за ним понятые... 

А две королевы бездарно курили 
И тоже казнили себя и корили - 
За лень, за небрежный кивок на вокзале, 
За все, что ему второпях не сказали... 

А пальцы копались, и рвалась бумага... 
И пел за стеной тенорок-бедолага: 
- Рамона, моя любовь, мои мечты, 
Рамона, везде и всюду только ты... 

"...И только и света, 
Что в звездной, колючей неправде..." 

По улице черной, за вороном черным, 
За этой каретой, где окна крестом, 
Я буду метаться в дозоре почетном, 
Я буду метаться в дозоре почетном, 
Пока, обессилев, не рухну пластом! 

Но слово останется, слово осталось! 
Не к слову, а к сердцу подходит усталость, 
И хочешь, не хочешь - слезай с карусели, 
И хочешь, не хочешь - конец одиссеи! 

Но нас не помчат паруса на Итаку: 
В наш век на Итаку везут по этапу, 
Везут Одиссея в телячьем вагоне, 
Где только и счастья, что нету погони! 

Где, выпивханжи, на потеху вагону, 
Блатарь-одессит распевает "Рамону": 
- Рамона, ты слышишь ветра нежный зов, 
Рамона, ведь это песнь любви без слов!.. 

"...И некому, некому, 
Некому молвить: 
"Из табора улицы темной..." 

1969