Жуткое столетие

                  Александр Галич

                             И. Грековой

В понедельник (дело было к вечеру, 
Голова болела — прямо адово) 
Заявляюсь я в гараж к диспетчеру, 
Говорю, что мне уехать надобно. 

Говорю, давай путёвку выпиши, 
Чтоб куда подале да посеверней! 
Ты меня не нюхай, я не выпивши, 
Это я с тоски такой рассеянный. 

Я гулял на свадьбе в воскресение, 
Тыкал вилкой в винегрет, закусывал, 
Только я не пил за счастье Ксенино, 
И вообще не пил, а так... присутствовал. 

Я ни шкалика и ни полшкалика, 
А сидел жевал горбушку чёрного, 
Всё глядел на Ксенькина очкарика, 
Как он строил из себя учёного. 

А я, может, сам из семинарии. 
Может, шоферюга я по случаю, 
Вижу, даже гости закемарили, 
Даже Ксенька, вижу, туча тучею. 

Ну а он поёт, как хор у всенощной, 
Всё про иксы, игреки да синусы, 
А костюмчик — и взглянуть-то не на что: 
Индпошив, фасончик "на-ка, выкуси"! 

И живёт-то он не в Дубне атомной, 
А в НИИ каком-то под Каширою, 
Врет, что он там шеф над автоматною 
Электронно-счётною машиною. 

Дескать, он прикажет ей: помножь-ка мне 
Двадцать пять на девять с одной сотою, — 
И сидит потом, болтает ножками, 
Сам сачкует, а она работает. 

А она работает без ропота, 
Огоньки на пульте обтекаемом! 
Ну, а нам-то, нам-то среди роботов, 
Нам что делать, людям неприкаянным?! 

В общем, слушал я, как замороженный, 
А потом меня как чтой-то подняло. 
Встал, сказал: — За счастье новорожденной! 
Может, кто не понял — Ксенька поняла! 

И ушёл я, не было двенадцати, 
Хлопнул дверью — празднуйте, соколики! 
И в какой-то вроде бы прострации 
Я дошёл до станции "Сокольники". 

В автомат пятак засунул молча я, 
Будто бы в копилку на часовенку, 
Ну а он залязгал, сука волчая, 
И порвал штаны мне снизу доверху. 

Дальше я не помню, дальше — кончики! 
Плакал я и бил его ботинкою, 
Шухера свистели в колокольчики, 
Граждане смеялись над картинкою. 

Так давай, папаша, будь союзником, 
До суда поезжу дни последние, 
Ах, обрыдла мне вся эта музыка, 
Это автоматное столетие! 

1965