История душе не аргумент...

                  Кирилл Ривель
История душе не аргумент.
Как некогда сказал один поэт:
"Я нить свою тяну из стран теней",
которых больше нет в судьбе моей.
Одни руины, камни городов,
Тысячелетий прах и пыль веков,
И что там было прежде – Бог судья!
Я лишь сшиваю ветхие края
Преданий, сказок, былей, чьи слова
Перемешало Время и молва.
Всё остальное – домыслов игра,
Поскольку, память истины – стара.
И, поневоле, нить в моей игле
Сшивает то, что сгинуло во мгле...
И век вчерашний так от нас далёк,
Как Диогена лампы огонёк...
Как пирамиды, спящие в песках,
Тысячелетий охраняя прах...
Но, я тяну, сшиваю вновь и вновь,
И облекаю тени в плоть и кровь,
Вдыхаю души с помощью пера...
И, вот, они мне говорят: Пора!
Нам сквозь века пора идти назад,
В страну теней, где верят в рай и ад,
Где мёды пьют и кипрское вино,
И Артемиды храм сгорел давно!
Где чтут Гомера, верят в вещий сон,
Где пишет Эдды Снорри Стурлуссон,...
В стране теней есть скальды и рабы,
Растут берёзы, пальмы и дубы...
Там чья-то смерть – всегда в цене товар,
И можно в спину получить удар!
Честь и бесчестье, дружба и вражда...
Там отбивают штурмы города...
Или сдаются, ибо слабых бьют,
На радость мародёрам и огню!
В стране теней есть гнев, любовь и страх.
Судьба и смерть – синонимы в сердцах...
Грубее нравы – проще бытиё,
И потому – жирнее вороньё!
Дворянство есть и есть простой народ:
Вилланы, смерды, сервы, прочий сброд...
Где часты казни, войны и костры –
Кровь, лишь одно условие игры...
В стране теней нет времени и дат.
Там жив Шекспир, Спаситель не распят.
Всё вперемешку: ладан, крест и дым...
Буйонский герцог взял Иерусалим!
Пираты вволю пьют ямайский ром...
И Меровингов предал мажордом...
Великий Пётр город заложил...
Гийом Нормандский Гарольда разбил...
Кто помнит ныне, братие, о том,
Чьим Александр был учеником?
Веками – камни, стрелы и мечи...
В штыки идут гвардейцы-усачи!
Страна теней от кровушки пьяна –
Одна тысячелетняя война.
На всех морях, среди земных полей
Один "Последний довод королей!".
"Я нить свою тяну из стран теней".
Ошибся лишь на счет судьбы своей:
Колышась, тени движутся к столу.
Одна – моя. Вправляет нить в иглу!

8 ноября 2004 года