Кирилл Ривель
Возвращенье... возможность легко умереть от последнего вздоха.
Потому – я боюсь возвращений в былую эпоху,
Где любил и страдал, выпивал иногда вечерами...
Всё банально и просто: немного земли под ногами.
Впрочем, где там земля? Там асфальт и дома переростки.
А земля под ногами осталась, дружок, на погосте,
Где покоится прах под могилами с видом на море...
Помнишь череп в руках принца датского: Бедный мой Йорик!
Почему я не он? Я бы тоже с Могильщиком выпил
Из бутылки одной, чтоб душа удержалась от крика...
Иль с Лаэртом упал от отчаянья в чужую могилу...
А потом уж кричал, чтобы Время от горя застыло!
Чтоб от боли твоей солнце вспять повернуло на небе...
Ты вернулся! Зачем? Чтобы выпить – в Раю иль в Эребе?
Ибо вновь из земли не восстанут истлевшие кости...
Ты любил их, живых, что ж ты плачешь на мертвом погосте?
Даже череп, увы, подержать ты не можешь любимый...
Среди плит и травы не витают их души незримо.
Им давно хорошо среди горних пределов до срока...
Ты вернулся. Один. Им на небе – не столь одиноко!
Здесь Офелии нет. Ты – не Гамлет, и нет Эльсинора.
Здесь погост стерегут молчаливо- зеленые горы.
Ни злодейств, ни интриг, ни убийств, ни конечной расплаты...
Вот Могильщик несет старый череп с бутылкой пузатой.
- Выпьем, друг, за него? Кто он? Шут при дворе, кто же спорит!
Бурый череп из рук я беру, как тогда: - Бедный Йорик!
Мне пора. Меж могил виноград бронзовеет кистями...
Так бывает: душа навещала фантомную память...
Старый крымский погост, где лежать, может быть, и неплохо,
Где, пожалуй, легко умереть от последнего вздоха...
Что ж, Могильщик, давай, слышу, булькает нечто во фляге –
За дурацкий колпак! За последнюю шутку бедняги!
Слышал, Гамлет, ваш принц, в землю лёг не от яда, от горя...
По последней, старик, наливай! Бедный принц, бедный Йорик!
...И куда мне теперь, коль, откуда вернулся – не знаю?
Под ногами земля, значит, нету – ни ада, ни рая!
Что земля, что асфальт, где давно уж не бьются на шпагах?...
Стол и ручка в руке над проклятой, великой бумагой,
Что убила в тебе чувство сказки, лишь отзвук оставив...
Где в кошмарах ночных бесконечная схватка без правил...
Где ушедшая жизнь – это просто ушедшее что-то,
Ибо память твоя – сплошь – миражи, химеры, пустоты...
Где в сплошной темноте, ты не встретишь ни друга, ни брата...
И легко возразишь, мол, бумага во всем виновата!
Этот проклятый дар – забывать, и писать забывая,
Что ты видел нигде, и кого повстречал, не встречая...
Черноморский норд-ост и погост на брегах Каттегата...
Старый крымский погост и старинная датская сага...
И великий Шекспир, как и ты, сын бумаги и Рока,
Бард высокой мечты о слепом благородстве от Бога –
Мы могильщики оба, где смерть на вершине Фавора! -
Старый крымский погост, фехтовальный ли зал Эльсинора...
Ты приходишь... Куда? Ты кричишь, словно нищий в пустыне...
Но никто не подаст, кроме старой больной ностальгии:
Вспомнил? Где там земля? Там асфальт и дома переростки...
А земля под ногами осталась, дружок, на погосте!
Где покоится прах под могилами с видом на море...
... Чей там череп в кустах? Вам на память, милорд? Бедный Йорик!
...Возвращенье... возможность легко умереть от последнего вздоха...
19 сентября 2006 года
|
|
