К Коржавину

                  Вероника Долина

Смеркалось, только диссиденты
руками разгоняли мрак,
любви прекрасные моменты
не приближалися никак,

когда, помыслив хорошенько,
не срам, не пасквиль, не донос,
всемирный голубь Евтушенко
письмо за пазухой принес.

Я над ответом хлопотала,
письмо вертела так и сяк,
но что-то в воздухе витало,
один лексический пустяк,

чего ждала, уж не команды ль -
спаси меня и сохрани,
но все твердили - Эмка Мандель,
и было отчество в тени.

Кого спрошу, никто не дышит
в окошко дома моего,
и каждый пишет, да не слышит,
кругом не слышит ничего.

Обременен нездешней славой,
любимец всех концов Земли,
наш письмоносец величавый
исчез в сапфировой дали.

На всякий случай на пожарный
я в Шереметьево приду
с цветами глупыми, пожалуй,
стоять в каком-то там ряду.

Смеркалось - да - но тих и светел
приемник "голоса" ловил.
Один Коржавин нас заметил
и чуточку благословил.