Валерий Кузнецов
Сегодня пусть со мной никто не спорит:
Я зол и сух, как ветер декабря.
Мы держим курс, ребята, на Саргасовое море -
Я захотел копченого угря.
Нас штормы ждут, кораллы и реликты,
Нас жены будут ждать, возможно зря.
Я обещаю вам международные конфликты -
И все из-за копченого угря.
В семь сорок пять на Таллин вылетаем,
Оттуда в порт, на борт - и весь резон.
Нас рыбная промышленность затарила минтаем,
Но пусть минтая есть в Москве Кабзон.
Я в свои сорок пять прошел полсвета
И знаю, что почем наверняка.
Копченый угорь, правда, есть в буфете Моссовета,
Но я не ем чужого спецпайка.
По знаку не умею делать стойку
И на друзей по знаку не рычу,
Поэтому, наверно, по закону неустойку
Всю жизнь, кому неведомо, плачу.
Но я для тех, кто помнит нас едва-ли,
Не брошу в тихой бухте якоря.
Они икру из тазика тарелками хлебали -
А я хочу копченого угря.
Еще о тех, кто помнит нас едва ли:
Им правду говорить - напрасный труд.
И только лишь когда корабль от пристани отвалит,
Спокоен буду я за наш маршрут.
У них в руках становится калекой
Любая сокровенная мечта.
Взгляните на историю России за полвека:
Там шел в расход народ - не мне чета.
Поэты и герои шли на мыло,
С дерьмом мешались, мягко говоря.
Они хотели, чтобы я забыл, как это было -
А я хочу копченого угря.
Вот потому-то очень может статься,
Что кто-то не сумеет промолчать.
Тогда не только жены будут нас просить остаться
И золотые горы обещать.
Кто жрать и пить привык на дармовщину,
Тот слаще всех о будущем поет,
В лакеев превращаются нормальные мужчины,
Когда пора лакеев настает.
А мне лакеем быть претит природа,
Не трачу на дешевку время зря.
В походах я, бывало, не менял носки по году.
Меняю - на копченого угря.
Январь - апрель 1987 |
