Александр Колупаев
Хоть круто изменилась наша жизнь,
всё также мы судачим у колодца,
а диспут: "Что нам пить, чтоб лучше жить?"
сменился на "Чем лучше уколоться?"
Идеи нет. Все сами по себе.
Поднакачались, закрутились, покрутели.
И души и квартиры, как в броне,
и круг замкнулся на стакане и постели.
Я вот к чему сказал такой пролог -
что перемена в суд не проникает:
гуляют мафиози под залог,
а все крестьяне - лаптем щи хлебают.
Тому пример - ломашний бумбараш:
я ужин завершал уже стаканом,
переживать готовясь репортаж
о бывших наших с чехами в Нагано.
Жена не может жить без "Новостей", -
как у иконы, пала у экрана,
и в ожиданьи чуда от речей
на кинескоп крестилась беспрестанно.
Она не может въехать и врубить:
что за игра - куда нас заманили?
Я объяснил: "Гляди, вон три трубы,
там варится крылатый алюминий.
Вот тут и гибнут люди за металл,
гребут лопатами себе чахотку.
Тут Мефистофель бы не хохотал,
уважил ад, попридержал бы глотку.
Потом хозяин акций мистер Прик
там у себя наделает посуды,
нальёт изжоги с этикеткой "дринк",
да нам же и продаст потом, паскуда.
Как божий день механика ясна -
ты суетишься зря перед клиентом:
нам - дым, работа, наша нищета,
им - чистый воздух, с неба - дивиденды.
А ты мне на даёшь смотреть хоккей,
лишаешь мужа святочной забавы,
старухой у корыта ждёшь вестей, -
всё кверху дном, ну а тебе всё мало?"
Включил я поздно и финал таков:
поняв, что неизбежно пораженье,
я счёт сравнял, наставив фингалов
за скользкий лёд и наше униженье.
Потом звонолк, ОМОН - а я пьяной.
А про суды не повторять же дважды:
я, словно клюшкою, махал метлой,
пятнадцать суток отражал я шайбы.
апрель 1998 |
