Алексей Скичко
Ты сказал ей, что любишь,
Что всё позабудешь,
Лишь бы только она тебя поняла.
Но она оказалась
Чёрствою малость,
И любимым тебя она не назвала.
Ты сказал, что с такою
Любовью большою
Ты сможешь весь мир ей подарить:
И бескрайность, и малость...
Она отказалась
И просила об этом ей не говорить.
Мы порой любовью называем
Солнца луч, мелькнувший в дымке дней,
И поём, и голос свой срываем,
И бежать пытаемся за ней...
А когда её мы нагоняем,
Долго удивляемся, не зная:
Раз любовь такая – значит, жизнь такая,
И в ней нету рая!
После ж очень часто выбираем
Не дальнейший путь, а рельсы для трамвая...
На тебя грусть напала,
И злого оскала
Этой грусти не смог долго выдержать ты
И, рождая кручину,
Себя вверг в пучину,
От которой ломались ночные мечты.
И, хватаясь за грёзы,
Ты начал лить слёзы,
Себя убеждая в несчастье своём.
И, не слушая даже,
Что фортуна подскажет,
Ты клеймил её резко за всё и во всём.
Мы порой любовью называем
Солнца луч, мелькнувший в дымке дней,
И поём, и голос свой срываем,
И бежать пытаемся за ней...
А когда её мы нагоняем,
Долго удивляемся, не зная:
Раз любовь такая – значит, жизнь такая,
И в ней нету рая!
После ж очень часто выбираем
Не дальнейший путь, а рельсы для трамвая...
Ты сказал мне всё это,
Ты ждал ответа...
Ты кричал, что огонь твоё сердце сразил,
Что теперь ты – покойник...
Я ответил: "Спокойно!
Ты просто себе её вообразил,
В пустоту строил планы...
А нынче – не раны,
А мелкая сыпь лишь на теле твоём.
От неё толку нету,
Её лечат светом."
...А раны на сердце лечат огнём.
А раны на сердце – это волшебные знаки,
И ты подчиняешься им, как закону Небес,
Идя по дороге, где враг отступал твой в атаке...
А вы говорите, что в жизни так мало чудес!
Осень 1991 |
