Андрей Ширяев
Рассвет - как сплин, и Лондон - сер.
Good morning, мой прекрасный сэр!
Как ваша вынесла мораль
Сатир моих слова,
Что ходят в списках, и вчера
Попавшиеся вам?
Елизаветинских кровей
Не уберечься, хоть убей.
В моих кощунственных стихах
Их слышен анти-звон.
Но и Шекспир - увы и ах! -
Был в чем-то эпигон.
Творить, как он? Не тот резон.
Макиавелли и Назон,
Песочное вранье часов,
Поэзия, успех,
Любовь и скотство - поза все.
Не поза только смех.
Когда преклоиных лет дурак
Поэту скажет: делай так!,
Когда железный век богат,
Быть может - ржавым лбом,
Когда в душе царит разлад
Меж Богом и рабом,
Когда судья - палач и враль,
Кому тогда нужна мораль?
Мораль продажна. Ей подстать
Лишь патентованная тварь,
Которой лезет под корсет
За плату всякий хам.
Не правда ль, вылитый портрет
Любой из светских дам?
Мораль - что церковь. Да простит
Меня отец-иезуит.
И вряд ли сыщется Парис
В преддверьи новых ид,
Коль не спартанка будет в приз,
А кляп для аонид.
Но, впрочем - чушь. Мои стихи
Пойдут в уплату за грехи.
И вам до них - что мне до вас,
Что евнуху - до жен.
Тем паче, что и мой Пегас
Горгоной порожден.
А там и мне наступит миг
Засунуть пенни под язык.
И с грустью спросит кто-нибудь,
Крутя висячий ус:
"Донн, что ты делаешь в гробу?"
Что делаю?
Смеюсь...
1989 |
