Александр Иванов
В облаках безнадежно застряла луна -
Хоть тяни ее хором, как репку.
Тут, сказал бы поэт, ночь бессонно черна,
Словно кофе, заваренный крепко.
Позади Лиссабон, Копенгаген, Пирей, Лас-Пальмас, -
Впереди лишь Антверпен.
С голодухи, наверно, объелся, ей-ей,
Географии этой, поверьте!
И взирая на аверсы древних монет,
Вижу стертые лики туристов.
Я гляжу, а внутри удивления нет,
Словно видел все это раз триста.
Ну конечно, извечная эта нужда,
Ну конечно, стоклятые деньги...
Лет на двадцать пораньше забраться сюда -
Не захлопнул я рта целый день бы.
Строит планы на год разговорчивый финн,
Увлеченный культурою инков.
У меня ж посреди легендарных Афин -
Тюль цветная да кофта с резинкой.
Ну конечно, хандра рассосется, а там -
Дети вырастут - я постарею.
И поведаю сам трем разинутым ртам
Как причудливы бухты Пирея.
Я конечно слегка, по-моряцки привру, -
Осужден педагогикой в чем-то.
Но ни слова о том, как вчера поутру
Торговался в маклацких лавчонках.
Чтобы море в приливах, подвластных луне,
Ублажая иссохшую сушу,
Незаметно подкралось к ребятам во сне
И омыло романтикой души.
1988
|
