Александр Городницкий
Акварели Волошина, в тёмной висящие спальной,
Выгорают со временем - синее стало зелёным.
Я с трудом опознаю, вослед за поэтом опальным,
Этот мыс, что не зря называется Хамелеоном.
Там гуляет орда у морщинистых гор Карадага,
Где в окрестные скалы впечатался профиль поэта.
В сердоликовой бухте вскипает лиловая влага,
И чадит шашлыками недолгое крымское лето.
Облаков перелётных по склонам скользящие пятна,
И эвксинский рассол с аллергию сулящею тиной, -
Не ищи к ним дороги, - тебе не вернуться обратно
В этот старый ландшафт, выцветающий вслед за картиной,
Где серебряный век растворяется в ситцевом веке.
Понаставив кафе на волошинском старом подворье,
Голосами дурными орут до утра дискотеки,
Ищет шприц наркота, и торгаш процветает на воре.
Так когда-то сюда приходили сарматы и скифы,
Неотступно гудя пожирающей всё саранчою.
Всё замоет вода, и останутся горы и мифы,
Да мерцающий круг над оплывшею лунной свечою.
И сияющих дней догорает зелёное пламя
На границе стихий, где базальт окаймляется пеной,
И степной суховей, остывая, несет дельтапланы,
Вдоль холмов киммерийских, пропахших полынью и спермой.
1998 |
