Олег Горяйнов
На одной шестой планеты, покоряя полусветы,
при регалиях и, вроде, не в нужде,
жили-были никудышные поэты
при бездарном и безрадостном вожде.
Они жили-были, книжки издавали,
своих присных поучали; остальных –
поедали. Их не то чтобы читали,
но как будто что-то слышали о них.
Не валились неваляши,
вязли кони в гиблой каше,
от питья в гремучей чаше
подыхали соловьи,
пересортица на наши и не наши
порождала добавление: свои.
Спелись мытари и члены, но случились перемены,
слава Богу, ещё было что менять.
А поэты, не слезавшие со сцены,
и теперь с неё не думали слезать.
И сказали: нет явлениям застоя!
Мы от них страдали тоже! Пару раз.
И сказали, здравствуй, племя молодое!
Ты постой там за дверями. Мы сейчас.
Тили-тили, трали-вали,
истребители взлетали,
пушки с музами молчали,
говорили короли;
всё кого-то из чего-то вычитали,
и никак сложить обратно не могли.
Будто добрые известья, под высокие созвездья,
мы приходим королями в этот мир,
в королевства, где хранят нас от бесчестья:
тени павших, перебор мятежных лир...
И не дай нам Бог при новых переменах
новым деятелям присягать, скорбя,
и не дай нам Бог в боях на новых сценах
перед новыми оправдывать себя!
Осторожно, гололёд!
Даст Господь – так пронесёт,
а не даст – наоборот:
можно шлёпнуться с размаху
на глазах благонамеренных господ,
и сползти с пути, ведущего на плаху,
безнадёжно замарав о грязный лёд
сбережённую до времени рубаху.
1988
|
