Вадим Новожилов
Ребята, я любовью пренебрёг.
Верней, она, не выдержав, сбежала.
Но жизнь мою, как лезвием кинжала,
Изрезала и вдоль, и поперёк.
Я был и расточителен, и мил,
Я подавал в постель ей кофе с пенкой...
Любовь ко мне влезала на коленки,
А я её из ложечки кормил.
Потом мы шли к малайцу с Филиппин.
Он ел гадюк... живьём, он сам был гадом.
Я тоже ел. Любовь дремала рядом,
Не помню с кем: я в это время пил.
Сливались дни в один протяжный тост.
Мы пили дрянь и что-то ели с хреном.
Вся эта гадость проникала в вены
И тормозила мой моральный рост.
А между тем, Любовь сходила в тень.
Ходили слухи о её измене,
Мне, если честно, было всё " до фени",
Я был "не в теме", просто - было лень.
Шло время, я вставал не с той ноги.
Затылок мой редел на посиделках,
Но раз, с похмелья, о её проделках
Мне нашептали верные враги.
А дальше, как романс про ямщика,
Я в номере её застукал с турком.
Вскипела кровь. Я турку – в глаз окурком!
И - в лоб! И - антрекотом по щекам!
Любовь ушла, а я отверещал.
Я лишь для форта сделал даме ручкой.
Теперь – один, как рупь перед получкой.
Как перст, как кочерыжка из борща.
Ушла. Я оправданья не ищу.
Ну, изменила... ладно б с итальянцем...
С французом, на худой конец, с испанцем, -
Простил бы всё. Но турка?! Не прощу. |
