Я вдруг заметила, мон шер,
бывает разным цвет у крови:
когда свернется каплей в пыль,
когда застынет на снегу...
Я б тоже ездила в Марсель
купаться в теплом южном море,
но темно-красный виноград
я больше видеть не смогу.
Как крови капельки в пыли,
бордово-матовые гроздья.
На белой скатерти пятно – вино,
но дрожи не сдержать!
Здесь пядью каждою болит
от пустыря и до погоста
ей причащенная земля,
готовя черный урожай.
Ты помнишь тот разлучный год?
Год девятнадцатый. Одесса.
Ты на борту, а мы в порту.
Пожаров гарь, орудий гул...
Отец мой грустно пошутил:
"Париж, мой друг, не стоит мессы",
когда последний пароход
уже отчаливал в Стамбул.
Великий Спас отца не спас.
И некто, из чугунной миски
хлебая мутный самогон,
набил по полной патронташ.
Он просто выполнил приказ.
Сам комиссар готовил списки.
И сам вычеркивал потом,
мусоля красный карандаш.
Мой друг, уж осень занялась
своим хозяйством, выгнав лето,
из дома выселив жильца,
а из скворечника скворца.
А в доме, где ты родилась,
теперь собранья комитета.
Нет этой осени конца.
Нет этой осени конца.
|
