Валентина Гиндлер
На Марсовом поле
На Марсовом поле всё призраки бродят
в длиннющих шинелях латышских стрелков,
народников тени мелькают в народе,
а поодаль слышится топот подков,
и всадников тени (они, декабристы!)
всё скачут на площадь пред очи Петра...
А тени в тужурках (студенты-бомбисты)
о счастье народа шумят до утра...
Темно этой ночью на Марсовом поле
и сыростью пахнет от темной Невы...
А девушки в бальном торопятся в Смольный -
белы и бесплотны... Смолянки, не вы ль?
А в доме питейном на шумной попойке
встречают вошедшего хором цыган,
и Вечный Поэт проживает на Мойке...
Не смыслит в политике он ни фига..
А если б попал он на Марсово поле
в январскую полночь при тощей луне,
два века спустя да с бутылочкой "Столи"
нам было б о чем поразмыслить вполне.
И я бы сказал: "Вы простите мой русский,
а также отсутствие всяких манер..."
А он повторял бы мне все по-французски:
"Давай наливай. Замерзаю, мон шер".
На Марсовом поле и пусто, и тихо,
и нет здесь поэтов, и духа их нет.
Сидит у огня и кайфует бомжиха,
надыбав у финнов себе сигарет.
До правого дела какое ей дело?
Такое ж, как Вечным Поэтам до нас...
А Вечный Огонь согревает ей тело,
Здесь хоть у могилы погреешься всласть.
Как старый фанат, как придирчивый зритель
на этoй премьере в театре теней,
я с Марсова поля оглядывал Питер
в лесах новомодных, последних идей.
Смердели останки Прекрасной Идеи
и "кто виноват" возвращался вопрос...
Не с Марса ли вы, господа, прилетели?
И знаете ль вы, что нам делать, всерьез?
На Марсовом поле всё призраки бродят,
когда в небесах появляется Марс...
И только теперь понимаю я вроде,
к чему был разыгран, и кем, этот фарс!
Вот их имена на кладбищенском камне,
известные мне с красногалстучных лет!
В России у власти всегда...МАРСИАНЕ!
И в этом истории нашей секрет.
ноябрь 2004, Стокгольм, Нью-Джерси |
