Александр Конопелькин
Беседы за рюмкой ведут по субботам
Башмачник, скрипач и портной.
(Ю. Лорес)
Душа летела взапуски
С обрывками газет и музык.
Глазет повыленял и узок...
То есть, не узок, а узки,
То есть, не гроб, а башмаки.
Пока, порхая над столом,
Стаканы скупо целовались,
Портной башмачнице козлом
Гласил нетрезво глупый вальс.
Скрипач был глух и нем, печалясь,
Пытая вилку на излом.
Вечна, как бой добра со злом,
Душа летела (повторяюсь)
Куда-то с кем-то взапуски.
Недоостывшие куски,
В небитые глядясь фужеры,
Губам шептали: "Неужели
За битого - небитых двух?"
Окно подмигивало вслух,
Из-под гардины улыбаясь.
Но башмачек был тесен, каюсь!
А фея нарезала лук.
И, безысходно матюкаясь,
Вся армия, что ей обута,
меняла Цезаря на Брута,
Покуда мы стебались тута.
Неспешный и нетленный стеб!
Ну, значит, не скучалось чтоб.
И пелось, то есть не тупелось.
Глядишь - и уксусная спелость
Уже разнежила лучок.
Ах, сколь отрадно, мило, славно,
Что уксус поубавил зла в нем.
А время за полночь течет:
То испаряется, то каплет.
И принц какой-то (но не Гамлет)
Всем примеряет башмачок.
Увы, башмачница не в счет,
Здесь ничего к ея ногам нет.
Ну разве что падет пиит.
Его шутя колдуют сестры,
И на устах его цветы.
Но проступает осень скоро
Сквозь ассирийские черты.
Сад, осыпаясь, сыт и спит,
Сложив крыла, поджав колена.
Непостижима и нетленна
Душа на Божий Зов летит.
Сентябрь 1993 |
