Александр Павленко
Родная,
ты одновременно похожа
И на комету
и на звезду...
А знаешь,ведь поэты,
они дети тоже.
Их звездный огонь
ведет, сквозь строфу,
по льду...
Уродливый мы народец,
поэты-рифмоплеты -
За песней - песня,
или стих-уродец,
натянутый на ноты,
И даже мыслить
поэт не может,
иначе,чем стихами...
Планета ложью вечной
его, как проза, гложет,
Но звезды
в душу светят,
И свет их
не стихает
* * *
Поэт - не святой,
он не умеет молиться,
Его взгляд слепой
ваши сытые лица
ласкает, мечтая пролиться.
Поэт умеет лишь верить
во всякие разные свойства.
Весь мир ему
незачем мерить,
Ведь вера
вернее устройства
Вот, например, он уверовал,
и это ему - вместо хлеба,
Что люди, словно деревья,
собою ласкают небо,
И не надо им всяких
самолетов, ракет, дельтопланов,
Ну что ты увидишь, скажем,
из реактивного "ЯКа",
Окромя облаков,
серых, грязных и рваных,
Да хоть бы и взять
еще дальше,
Да рвануть
в небеса на "Союзе",
То увидишь лишь космос
во всей его фальши,
И с пыльной холодной землей
утрамбуешь постылые узы...
А поэт,
как усталый путник,
Всю жизнь и всю смерть -
в пути...
Не "Боинг", не "Шаттл", не спутник,
Ему бы расти да расти...
Ему не нужно ни черта, ни бога,
Ему себя вовсе
мессией не мнить,
Ему бы лишь вырасти,
да пальцами
НЕБО ПОТРОГАТЬ,
И, хоть ненадолго
с ним
ЗЕМЛЮ ВОССОЕДИНИТЬ,
А дальше -
пусть хоть конец света,
Хотя в бесконечности
свет вовсе даже не плох...
Так ЧТО ЖЕ - ПОЭТ?
это - та же ракета...
Взорвется,
и мир весь
ослеп, онемел и оглох...
* * *
Но он, пока жив,
еще верит в иной предрассудок,
Да как можно верить в то НЕЧТО,
и не страдать?
Ведь верит же, неслух,
Что мир и империя,
это даже не сутки,
А лишь только темное время
от суток,
А он - слуга вечности...
Что ему стоит? Он всех вас ПОЙМЕТ,
Только вам то его
уж никак не понять...
Вот вы все видите
в сумраке слов
отсвет чего-то такого,
Что б хотелось иметь вам
в руке
в секретере
на кухне,
Он же видит ЛЮБОВЬ
в галактическом смысле
простого и легкого СЛОВА...
Но вам хочется спать
и свеча на устах его тухнет...
От того то и все его беды,
что света он вам не жалеет,
От того и алеет рассвет,
что поэт
только за ночь
становится беден,
Но, холодную ночь согревая
то болью
то светом,
Он уходит
от гари и горя,
И становится снова поэтом,
готовым встречать
все новые, новые зори...
* * *
Родная, ты помнишь,
он говорил тебе когда-то,
Что ты одновременно похожа
и на звезду и на комету,
Но, то,что ты ночью - звезда,
отражает вода до утра,
Зато днем
ты пылаешь огнем
своей вечности движенья,
А у поэта
движенье вечности -
Лишь отраженье
его беспомощности и беспечности,
Которые так свойственны поэту
А еще
у кометы есть хвост,
длиною с вечность,
Призрачный,
как верность самой себе
И прозрачный,
как презрение к любви прошедшей,
словно к разложившейся падали,
Но во мгле бесконечной
есть и у хозяйки небес
надежда на встречу,
И он тебя встретит,
не правда ли?
На его "Фаэтоне"
не погаснут лучи
твоих глаз,
Обрывая с небес паутину,
как стершийся занавес,
И - завеса падет
И не будет
под солнцем агоний,
И, что дОлжно болеть,
отболит навсегда
в этот час
* * *
Стоит ли, для любви
Ждать, сквозь боль,
Век другой,
Когда обрушатся древесные кроны
И прорвутся плотины
И застынут руины в истоме
И взорвутся вулканы
в обугленном стоне,
И мгновенная вечность,
ЕГО последняя твердь и святыня
Вмиг
пройдет,
отболит,
и в безжизненной Лете потонет...
* * *
А поэту останется
свойство его последнее -
ПрИнять чашу цикуты
на тризне
последних богов.
Он не станет перечить,
Зачем его свет ИМ, имущим лишь то,
Чем весь мир до краев обесцвечен,
И, войдя в слово "ВЕЧЕН",
словно в память изувеченных лет,
Он, срывая печати,
становится страшен и страстен...
И, с пылающих башен,
провожая последний рассвет,
оттого и несчастен поэт,
оттого и прекрасен...
|
