Сергей Булгаков
Ночь прилипла к асфальту, к крышам домов,
В слякоть глядят безобразные тени,
Над Невою скользит рванье облаков,
Ленинград девятнадцатым веком бредит.
Гаснут яркие пятна рекламных щитов,
Ветер клонит озябшие пальцы деревьев,
В темных улицах, вдруг, проступает лицо,
Как у всех городов, и не во что верить.
И молитвы опять растрачены зря,
Все - призрачный сон (реальное с виду),
И трепещет фонарь, головою тряся,
Предчувствует вновь появленье Аида.
Я в городе этом почти что чужой,
Зачем же я здесь, и что за дорога,
И в чем виноват пред Судьбою святой,
Но видимо - грешен и видимо - много.
Накурено в комнате, бледненький свет,
Тетрадка с рифмовкой банальнейших истин,
Но кто же я, кто, и сколько мне лет?
Я ведь себя ни разу не видел.
А зеркало просто бессовестно врет,
В нем форма, которую вынужден корчить.
Все то, что снаружи, в счет не идет,
Подвластно оно медленной порче.
Два зеркала вместе - вот коридор,
В две стороны уходя в бесконечность,
Конечно не выход, не вход, но зато
Есть путь, пускай не реальный, призрачный,
Вечный...
Комната.
Странное зеркало светиться матовым,
Чье отражение в нем?.. Мое?..
Эта одежда, цветное трепье?
Нет, зеркало это - порождение адово!
А может не зеркало, просто стекло,
Но до чего же знакомо лицо:
"Чье отражение ты?"
"Твое!.."
Я Арлекин, гороховый шут?..
И здесь зеркала бессовестно врут:
Я же похож скорей на Пьеро,
Голос, походка, одежды и жесты.
Видимо, нет вообще в мире места,
Где б я увидел себя самого.
"Слушай, Пьеро, вглядись-ка получше,
Не в лоскутное цветное тряпье..."
Боже Всевышний, лицо-то мое?!
"Но я же Пьеро!!"
"Брось притворяться,
Я тоже устал в жизни кривляться,
Поэтому здесь, как и ты, оказался.
Ведь там - кто мы? Куклы немые,
Которыми водят, как захотят,
Твоими движеньями руководят,
Твоими мечтами руководят,
Мораль иногда дают напрокат,
Но этому тоже мало кто рад.
А стоит кому-то поверить всерьез
Словам, что прикрывают навоз -
Становится он несчастным изгоем,
Которого, вдруг, после смерти, сочтут
Гением и образцом для всех смертных.
И никому невдомек - он был человеком,
Человеком, не куклой, и все.
И у меня есть призванье свое,
Пьеро я, а ты - отраженье мое".
Я, значит, рожден быть Арлекином?..
Теперь понимаю, почему иногда
Мне хочется вдруг пройти на руках,
Хочется вдруг веселью отдаться,
Чрезвычайно смешно выражаться,
И почему, до сих пор, невестой
Зовется Мальвина,
И почему я люблю твою Коломбину,
И почему в балаганчике тянет скитаться,
Радостью, светом хочу наслаждаться...
Как я люблю эту жизнь!
Только как же куклами нам не остаться,
Может, одеждами поменяться,
Едва ли заметят подмену,
Ведь мы так похожи?
"Забыл ты про зеркало, сквозь него мы не сможем,
Осталось только сбросить тряпье,
Чтобы душа обнаженной осталась,
Нужно ведь сделать самую малость -
Сбросить с себя одежду и все".
"И как же, так и остаться?
Наверняка будут все насмехаться,
Ведь не прилично с открытой душой,
Тут риск не местом, тут головой."
"Как хочешь, я выбрал свой путь,
Попробую жить сам собой, как-нибудь,
Пусть буду новый несчастный изгнанник,
Пусть будут топтать мою душу ногами,
Любовь мою пошлостями зальют,
Пусть снова предаст новоявленный Брут,
Пусть беды, как вороны над головой,
Ведь счастие в том, чтобы быть собой..."
"Постой, Арлекин, я не все же сказал!.."
Вновь комната.
Я - между зеркал.
На улице снег. Черно-белая ночь.
Фонарь все трепещет, как раньше,
Точь-в-точь.
Спешащих первых прохожих следы,
Словно бегущих от какой-то беды,
Дворник вчерашний мусор метет,
А снег все идет, а снег все идет,
И мается вновь до рассвета земля,
Да, шут оказался смелее меня,
Да, шут оказался мудрее меня,
Судьба шанс дала, и все это зря.
А, может, и не было вовсе зеркал,
Я просто придумал, попросту врал,
В конце переулка вставала заря...
Да, шут оказался смелее меня.
По улице вот и трамваи пошли,
И в Невскую лавру вошли звонари,
День начинает новый отсчет,
Что было вчера, снова не в счет,
Но где-то все бродят
Себя не найдя,
Печальный Пьеро
С душою шута,
И Арлекин с сердцем Пьеро,
А может быть им
Уже все равно.
|
