Владимир Юринов
Может, в тысячный раз сам себя начиная сначала,
от причала во тьму отплывая, гребу наугад,
и открыто забрало, и светел мой образ печальный,
но гребки тяжелы, и усталостью сжата рука.
Может, в тысячный раз, утерев с губ разбитых нокдаун,
от канатов тугих оттолкнувшись сведённой спиной,
на холодный прищур всё иду неживыми ногами,
и упрямство моё злой перчаткою занесено.
Может, в тысячный раз, - кто считал, кто там знает, в который
(мой хронометр устал и заклинил, пройдя тридцать три), –
онемевшей ногой всё ищу провалившийся тормоз,
в жадно ждущую тьму проносясь мимо ярких витрин.
Может - пять, может - десять, как будто плечом паутину,
пояса часовые я рву на дыханье одном
и средь россыпи звёзд – неприступных, жеманных, картинных –
всё пытаюсь заметить манящее светом окно.
Добегу, доплыву, дохриплю на одной только вере,
подломившись в коленях, свалюсь из волны на песок
там, где тихо, светло, там, где рук твоих ласковый берег,
где прохладная дрожь твоих губ мне остудит висок.
1996 г.
г.Андреаполь |
