Геннадий Васильев
Мне осень отпускает все грехи.
Я в шелесте листвы ловлю: "Покайся!" -
и ухожу, сбивая башмаки,
аллеею поэтов и скитальцев,
где, освещен унылою луной,
мир на щеки послушно мажет сажу,
и кружит в небе ворон надо мной,
и крыльями над головою машет.
Роняет лес все, что ему ронять
предписано природой и поэтом.
И хочется печаль распространять
и петь уже не голосом - фальцетом.
Но ветер, как синоптик, переврет
пророчество, что прозвучало в пенье.
А листья совершают перелет
изгоями без права погребенья.
Дрожат стволы, оставшись без рубах,
и в самый раз - достать вина и плакать.
И если музыка, так только Бах,
стихи - так непременно Пастернака.
"Покайся!" - шепчут листья без надежд,
а я бреду, не внявши их советам,
туда, где воздух холоден и свеж,
аллеею скитальцев и поэтов.
1988 |
