Юрий Визбор
Год кончается високосный,
Нудный, будто телекино
Под названием "Шуркины вёсны"
Или Муркины - все равно.
Год кончается невезучий,
Вязкий, будто мерзлый тавот.
Отвратительный рев базуки -
Позывные года того.
В этот год тревог за эпоху
И артистам его удалось
Роль сыграть потрясающе плохо:
Много пьянствовали, небось.
Лишь один Артист - всенародный -
Тихой смертью прославил тот год.
Пел по-разному, но свободно.
И сейчас, надеюсь, поет.
Заплетая черные косы
Азиатских мрачнейших дел,
Стал раскосым год високосный
И от косности окосел.
Год отсутствия утешенья,
Урожайный недобротой,
Год слежения, год глушенья,
Год скольжения над пустотой.
В этот год друзья расставались,
Барахлишко свое кроя,
И знакомые удалялись
В незнакомые нам края.
Год Василия, год Володи,
Год, где ценится корнеплод,
Год гадалок и их пародий,
И Валеры Рюмина год.
Ну, а мы поживали просто.
Изводили много чернил.
Чад своих наблюдали росты.
Лично я - машину чинил.
Разве только Саша Никитин
Даром времени не терял:
Красок Родины истребитель
Две картины нарисовал.
Одного вдохновенья ради
Он гуашью пачкал щеку
И в литовском селе Побраде
Жил на воле, будто якут.
Не по-детски и не игриво
Рисовал край лесов и воды.
Про литовский его период,
Я уверен, - напишут труды.
Был, мол, гений пока не в зените,
Но создал, мол, шедевров ряд,
Что отец его - тоже Никитин -
Будто тайный был музыкант,
И что мать отцу подпевала
И вела всей семьи дела,
И нисколько не напивалась,
Сколько б, в частности, ни пила.
Что смотреть ему телевизор
Разрешала часок-другой.
И что жил с ними некто Визбор
Со своей прекрасной женой.
Дальше звездочка. И курсивом
В сноске сказано таково,
Что жена, мол, добра-красива,
А про Визбора - ничего.
И на эту славу согласен,
И такая радость сойдет.
Сашкой, Танькой, Анькой прекрасен
Был совсем не прекрасный год.
И прекрасен еще друзьями
И в чужом, и в своем дому.
И живыми еще матерями -
Вот за это спасибо ему.
Лично я - человек непьющий,
Но за Новый год мой бокал,
Потому что год настающий
Тем хорош, что еще не настал.
1980 |
