Владимир Высоцкий
Михаилу Шемякину с огромной любовью и пониманием
Однажды я, накушавшись от пуза,
Дурной и красный, словно из парилки,
По кабакам в беспамятстве кружа,
Очнулся на коленях у француза, -
Я из его тарелки ел без вилки -
И тем француза резал без ножа.
Кричал я: "Друг! За что боролись?!" - Он
Не разделял со мной моих сомнений, -
Он был напуган, смят и потрясен
И пробовал согнать меня с коленей.
Не тут-то было! Я сидел надежно,
Обняв его за тоненькую шею,
Смяв оба его лацкана в руке, -
Шептал ему: "Ах, как неосторожно :
Тебе б зарыться, спрятаться в траншею -
А ты рискуешь в русском кабаке!"
Он тушевался, а его жена
Прошла легко сквозь все перипетии, -
Еще бы - с ними пил сам Сатана! -
Но добрый, ибо родом из России.
Француз страдал от недопониманья,
Взывал ко всем : к жене, к официантам, -
Жизнь для него пошла наоборот.
Цыгане висли, скрипками шаманя,
И вымогали мзду не по талантам, -
А я совал рагу французу в рот.
И я вопил : "Отец мой имярек -
Герой, а я тут с падалью якшаюсь!" -
И восемьдесят девять человек
Кивали в такт, со мною соглашаясь.
Калигулу ли, Канта ли, Катулла,
Пикассо ли?! - кого еще, не знаю, -
Европа предлагает невпопад.
Меня куда бы пьянка ни метнула -
Я свой Санкт-Петербург не променяю
На вкупе всё, хоть он и - Ленинград.
В мне одному немую тишину
Я убежал до ужаса тверёзый.
Навеки потеряв свою жену,
В углу сидел француз, роняя слезы.
Я ощутил намеренье благое -
Сварганить крылья из цыганской шали,
Крылатым стать и недоступным стать, -
Мои друзья - пьянющие изгои -
Меня хватали за руки, мешали, -
Никто не знал, что я умел летать.
Через "пежо" я прыгнул на Faubourg
И приобрел повторное звучанье, -
На ноте до завыл Санкт-Петербург -
А это означало : до свиданья!
Мне б - по моим мечтам - в каменоломню :
Так много сил, что всё перетаскаю, -
Таскал в России - грыжа подтвердит.
Да знали б вы, что я совсем не помню,
Кого я бью по пьянке и ласкаю,
И что плевать хотел на interdite.
Да, я рисую, трачусь и кучу,
Я даже чуть избыл привычку лени.
...Я потому французский не учу -
Чтоб мне они не сели на колени.
25 июля 1978,
в самолете |
