Григорий Дикштейн
Где маков поникших пламень, под глыбой - не на погосте,
В краю неподвижных мельниц Ветрище спит, мукомол...
Мололи там языками, поскольку муки ни горсти.
Приладил хомут умелец - вращал жернова осел.
Хватило видать умишка по кругу бежать нешибко,
Хоть плетка его хлестала и мукой была мука,
Одним пироги да пышки, другим - синяки да шишки...
(И брала и погоняла одна и та же рука).
То Троица, то Сочельник, то Масленица, то Пасха -
Шло время иное, ветер весь хлам переворошил...
Приехал трудяга мельник, запахло доской и краской,
Но лаял беззубый сеттер, и ослика тормошил...
А серый ходил по кругу без плетки и без упряжки,
Травой заросла дорога, отчаянно пел петух,
А ослик ходил по кругу, кряхтя и вздыхая тяжко,
Он свежей травы не трогал, считая за кругом круг.
Хотя он осел, а жалко: тварь Божья, боится плети,
И дело не в переменах, а в хлебе из той муки,
Которая из-под палки, а хлеб этот ели дети,
И стали они примерней, чем ослик, считать круги...
Мы ветром колеса вертим, но сеем покуда слабо,
А коль уж косою машем - не спите, перепела!
Да разве повсюду ветры? Дай Бог сквозняки хотя бы!
- О чем эта притча Ваша? Про мельницу... И про осла. |
