Григорий Дикштейн
М. Булгакову
С воспаленными глазами,
Обожженный примусами,
Неизвестный, но великий, старой обувью пыля,
Сам своих печалей пастырь,
Шел Москвою грустный Мастер,
В кулаке сжимая никель юбилейного рубля...
Снова точки нет в романе,
Снова рукопись в кармане
И шпагатиком пеньковым мысли связаны "накрест"...
Шел дорогой бесконечной,
Тяготился жизнью вечной
И страдал, что бестоковы и скитанья и протест!
Шла душа почти без тела
И, дивясь на это дело,
Пали духом, затужили молодые мастера:
Не поднимет наших павших
Тьмы Магистр с Патриарших,
Не до нас нечистой силе в мире света и добра.
Наши гнезда из бетона,
Сняв одежды из коттона,
Тоже греет Маргарита, ни мертва и ни жива...
За стеною пьет украдкой
Прокуратор пятерчатку
И с пробитыми ладонями вознесся Иешуа...
Улетел бесплотный гений
Через толщу испарений,
Плащ из полиэтилена, из терновника - венок...
Но умелец - пеленгатор
Знал куда нацелить атом,
Мирный атом - он анатом, даже Бог ему - не Бог!
Снег валил из ниоткуда,
На полу осколков груда...
Так с утра сулил удачу день тридцатый февраля...
Сам своих печалей пастырь,
Шел Москвою грустный Мастер,
В кулаке сжимая сдачу с юбилейного рубля... |
