Дело было на мази — время апробации,
Вдруг, откуда ни возьмись, кто-то в дверку бацает.
Я ни в дьявола, ни в Бога, вот Вам крест, не верую!
Но тем временем с порога потянуло серою.
И предстал передо мною, в шкуре первобытной,
Не свинья, не гуманоид — тварь парнокопытная.
Я, пока не замели, выпил и зову его:
"Подходи, опохмелись, рожа Вельзевулова!
Со святыми упокой, дёрни, если хочется!"
Тот дрожащею рукой выпил, не поморщился.
Сам трясёт на аппарат бородой козлячьей:
"Выручай, Ванюша, брат! Цех у нас горячий!
Мы охранную сварганим, за печатью Каина,
Только сделай ты нам, Ваня, винокурню тайную".
Винокурами всегда были неплохими мы:
Дрожжи, сахар да вода —
Вся, ребята, химия!
Встали дыбом волосья, духи тараторили,
И проваливаюсь я в химлабораторию.
Змеевик, что твой удав, и котлы огромные,
Я такого не видал: ясно, что загробное.
А тот приглашает корешей: "Мы теперь богатые!" —
Понапёрла из щелей сатана рогатая!
Не совсем ещё забыт наш напиток древний, —
Черти все уже с копыт и рогами в землю.
А ну, ребята, навались! Ад и вакханалия!..
Тут, откуда ни возьмись, главная каналья.
Сам на шурина похож, ну вылитый мой шурин,
Я ему: "Ну как живёшь, Шурик? Здравствуй Шурик!"
А тот трясётся и рычит, словно холодильник:
"Изуродую в печи, где большой навильник?"
Видно парень немудрён, даже стало жаль его,
Да я при жизни проварён и сто раз прожаренный.
Сковородка для меня — дело пустяковое,
Бесполезно применять дрянь средневековую.
Непригодная посуда, лучше помириться,
А тот кричит: "Мотай отсюда, вызову милицию!"
Еле-еле упросили ад покинуть с водкою.
Под конец нечистой силе речь сказал короткую:
"Вам, ребята, далеко до советских строгостей!
Пейте, черти, молоко, а земных не трогайте.
Рановато мне сюда, —
Господи, прости меня!
Дрожи, сахар да вода —
Вся, ребята, химия!"
Конец 80-х. |
