Виктор Дурицын
Я о тебе не так уж много пел,
но мне твой воздух неизбежно нужен.
Воспеть твоих достоинств и радушья,
прости, Москва, я так и не сумел.
Я - сын, но как бы непослушный сын,
мне дым отечества порою даже горек.
Я вижу ложь в глазах твоих витрин,
я слышу фальшь в звучаньи новостроек.
Вот дом, в котором больше не живут;
стоит, бедняга, позабыт-заброшен,
смиренно ждет, когда его рванут,
и рухнет на бок, болью перекошен.
Я ощущаю скорбь его глуши,
я, как и он, разграблен и простужен.
Когда один, и в доме - ни души,
всего больней, что никому не нужен.
Я, как и он, в Москву корнями врос,
я коренной уже вот сорок весен,
и каждый дом, подписанный на снос,
частичку детства моего уносит.
А жизнь идет и вдоль, и поперек...
Дома уходят. Улочки. Кварталы.
"Старьем-берьем!.." Но где оно, старье? (*)
И нет старья, и старины не стало.
___________________________________
* "Старьем-берьем!" - призывный крик
ходивших по дворам старьевщиков. |
